Семей .28.09.”Semeyainasy” -Информационнное агентство “Semeyainasy” продолжает публикацию цикла “Нет ничего более важного в жизни ,чем знание своих истоков… ” под авторством Любови Бароховской.
«У войны не женское лицо» – это теме посвящена очередная глава воспоминаний об истории одного рода.
. Так называется потрясающая книга белорусской писательницы Светланы Алексиевич о трагических судьбах советских женщин, вольно или невольно оказавшихся участницами Великой Отечественной войны. Но в то же время в Советском Союзе, в регионах, куда не докатилось пламя войны, жили другие женщины, которые не слышали взрывов снарядов, не испытали ужасов бомбежки, но жизнь которых также круто изменилась после 22 июня 1941 года.
Эти женщины не стреляли, не рыли окопы, их не награждали орденами и медалями. Они просто работали, не покладая рук, выполняя не только свои женские обязанности, но и мужей, братьев, сыновей, ушедших на фронт. И тем самым помогали выстоять армии, тоже защищали Родину от фашистского нашествия. В числе этих женщин была и моя бабушка, Федосья Тихоновна Кривошлыкова, в девичестве Шапошникова.
Я только сейчас, много чего и кого повидав, понимаю, как же мне несказанно повезло, что именно она стала моей бабушкой! Все близкие, родные и просто люди, общавшиеся с нею даже не очень длительное время, отмечали ее редкостную доброту. Любую неприятность, а тем более беду, произошедшую с кем-либо, она воспринимала, как свою собственную и старалась всячески помочь или хотя бы посочувствовать. Причем, не напоказ, а искренне. К сожалению, не сохранилось изображений бабушки в молодости. На самой ранней фотографии она запечатлена уже в послевоенный период, в возрасте примерно 40 лет, вместе со своей матерью, Анастасией Алексеевной, и племянником Борисом, сыном брата Василия.
Федосья Тихоновна родилась в 1907 году, в селе Ромадан Бескарагайского района Семипалатинской губернии. Точнее, тогда это была Александровская волость, деление на районы появилось уже после революции. Она была второй по возрасту дочерью в семье Шапошниковых. Старшая сестра, Лизавета, была ее подругой, наставницей и советчицей. Вспоминаю несколько эпизодов из детства моей бабушки.
…У Шапошниковых было принято называть отца «батько». Очевидно, это влияние малоросской традиции, ведь в Ромадане жили переселенцы из разных регионов Российской империи, в том числе и из Украины. Лиза и Феня обратили внимание, что у соседей главу семьи дети величают «тятя». Им понравился этот вариант, более мягкий, чем грубоватое «батько». Они решили «переименовать» отца. И как-то, когда Анастасия Алексеевна, приготовив ужин, велела звать Тихона Харитоновича к столу, Феня подошла к нему и тихонько сказала :
– Тятя, идемте вечерять.
Он посмотрел на смущенную девочку и улыбнулся. Сестры расценили это, как одобрение. Так и прижилось это новое обращение, младшие братья и сестры ( а их появилось позднее еще шестеро) переняли эту форму у старших .
Кстати, что касается имени бабушки. В детстве ее называли Феня, когда выросла, решили, что это уменьшительная форма от распространенного в то время имени Федосья. В деревне особо документы не требовались, все и так знали друг друга с самого рождения. Когда бабушка получала паспорт (чуть ли не перед выходом на пенсию, в 60-х годах), со слов записали ее Федосьей .
А в 90-е годы, когда она жила уже в Семипалатинске, потребовалось подтверждение того факта, что она родилась именно в Бескарагайском районе. Мы послали в архив запрос и в ответ получили ее свидетельство о рождении. Каково же было наше изумление, когда мы обнаружили, что настоящее имя бабушки «Феона»! Мы тогда и слыхом не слыхивали ни о Шреке, ни о принцессе Фионе, поэтому решили, что это какое-то ветхозаветное имя, которое где-то « откопал» при крещении сельский священник. Но позднее, обращая внимание на персонажей западных фильмов, я поняла, что это имя вполне себе современное и даже довольно популярное в англоязычных странах.
Я была поражена, когда бабушка рассказала мне, что ее в детстве, в возрасте 7-8 лет посылали со взрослыми работниками на пашню или на покос, за несколько километров от села, чтобы она пекла для них хлеб! Сейчас не каждая взрослая женщина справится с такой домашней работой. Ведь это нужно с вечера поставить тесто в большой, тяжелой квашне. Затем в течение ночи несколько раз встать, «подбить» тесто, чтобы оно не «убежало». Выпечку начинали затемно, чтобы хлеб, основной продукт питания в деревне, был готов к завтраку. А ведь перед выпечкой еще нужно было протопить печь как следует! Понятно, что Феня практически не спала. Интересно, что бы сказали нынешние детские омбудсмены по этому поводу?
Следующий эпизод из жизни бабушки, который мне запомнился, связан с периодом ее учебы в сельской школе. Когда дети в первом классе освоили азбуку и немного научились читать, учитель раздал им маленькие детские книжки, чтобы они прочитали их дома. Книги были даны на определенное время, кажется, на неделю. Потом нужно было их вернуть и получить другие.
– Только я начну читать, посылают то кур покормить, то в стайке почистить, то воды принести. Уже срок подходит книгу возвращать, а я никак не дочитаю ее. Сижу, плачу. Лизавета увидела, объяснила мне, что нужно на той странице, до которой дочитала, положить какую-нибудь закладку. Соломинку или листик с дерева. И потом продолжать читать с этого места.
Оказывается, бабушка каждый раз начинала читать книгу с самого начала. Очень много горьких детских слез пролито по вине взрослых, особенно учителей, которые предварительно не объяснили ребенку какую-то мелочь…
Именно Феня, как самая добросовестная и ответственная, писала письма отцу, когда Тихона Харитоновича в 1916 году, во время Первой мировой войны, призвали в армию. Поэтому и запомнила на всю жизнь, что тятя служил в Санкт-Петербурге (позднее Петрограде), в Преображенском полку, в 5 взводе, в 3 роте.
Во время одной нашей беседы с бабушкой, когда мне было уже около 30 лет, она упомянула, что в молодости за ее сестру Лизавету сватались 7 раз. Я удивилась – тетя Лиза, которую я запомнила пожилой женщиной 50-ти с чем-то лет, никак не тянула на образ Елены Прекрасной, к которой съезжались женихи со всех окрестных царств – государств. Бабушка, заметив мою реакцию, как бы даже обиделась:
– А ко мне 9 раз сватались!
Тут я и вовсе глаза вытаращила. Моя скромная, застенчивая бабушка была в эпицентре таких шекспировских страстей! Но немного поразмыслив, я поняла, что в то время ценились не хрупкие, анорексичные фотомодели, а крепкие, работящие, сноровистые девушки, которые и у русской печи с ухватом и кочергой совладают, и на покосе в летнюю страду не отстанут, и ребятишек нарожают полную избу. Коня на скаку, может, и не остановят, зато запрячь его смогут не хуже мужчины. В доме Шапошниковых росли именно такие дочери, поэтому и проторили туда сваты тропинку, частенько наведывались. Но долго получали от ворот поворот.
– Мне хорошо было жить с родителями и я не хотела выходить замуж. Тятя меня любил и не неволил. Разрешал мне самой давать ответ женихам, вот я и отказывала им.
Я поинтересовалась, почему же она согласилась выйти за дедушку, предвкушая услышать «лайв стори» полувековой давности о том, как удалой добрый молодец растопил-таки ледяное сердце красной девицы. Но она ответила очень просто:
– Я его пожалела. Он был сирота…
Меня поразила удивительная врожденная деликатность бабушки. Действительно, каково было бы парню, в детстве лишившемуся родителей и выросшему пусть и не у чужих людей, а в семье старшего брата, но все равно недополучившему материнской ласки, каково было бы ему услышать отказ от приглянувшейся девушки! (На фотографии дедушка, Иван Герасимович Кривошлыков,(сидит слева) примерно в период своего удачно завершившегося сватовства. Справа – предположительно – сидит его племянник, Кривошлыков Александр Фролович.)
Вот так соединились пути будущей «кулацкой» дочери и парня из бедной семьи. Но до раскулачивания оставалось еще несколько лет и молодожены знать не знали, что этот союз сыграет важную роль в их дальнейшей судьбе. Именно благодаря этому замужеству моя бабушка избежит горькой участи выселения из родного Ромадана, в отличие от большинства своих родственников. Как описывается в народных сказках, она была вознаграждена за свою доброту.
Когда началась Великая Отечественная война, мужчины призывного возраста, естественно, ушли на фронт. Вся колхозная работа легла на плечи женщин, стариков и подростков. У бабушки к этому времени было две дочери – Валя 12-ти лет, моя будущая мама, и младшая Люба, которой исполнилось 4 годика.
– Я всю войну спала по 2 часа в сутки. С вечера, когда ребятишек укладываю, прилягу с ними на час. Потом встаю и начинаю работать. Ведь целый день в колхозе, а для домашних дел только ночь оставалась. Стираю, починяю, перешиваю, перелицовываю…
(Кстати, последний глагол, мне кажется, нуждается в объяснении, так как сейчас он практически вышел из употребления. «Перелицевать» означает распороть какую- либо вещь, например, юбку и сшить ее заново, сделав изнаночную сторону, не выгоревшую на солнце – лицевой. Так создавалась видимость появления обновок в скудном гардеробе военного, да и послевоенного времени.)
По ночам бабушка, как и все остальные женщины в селе, пряла шерсть, вязала носки, варежки. Причем не только для своей семьи, но и отправляли на фронт солдатам. Приходилось делать и работу, которая традиционно считалась мужской – подшивать валенки, ремонтировать конскую сбрую, рубить дрова.
– Вожусь до 3 утра, потом вздремну часок и встаю. Нужно корову подоить, сена ей дать, напоить, печку затопить, подбелить, еду ребятишкам на день приготовить. А летом огород добавлялся – посадить, полить, прополоть… Волосы лишний раз расчесать было некогда. Закручу косу, приколю, косынку завяжу – и побежала.
В 6 утра бригадир шел по улице, стучал в окна, собирая колхозниц на работу. Дом Кривошлыковых он обходил без стука – знал, что Федосья и так давно на ногах, никогда не проспит, не опоздает. Когда заканчивалась уборочная страда, проводили колхозное собрание, где подводили итоги, решали разные вопросы. В том числе – кто будет ухаживать за лошадьми зимой. Желающих было много, все предлагали свою кандидатуру. Только бабушка сидела молча, не участвуя в перепалке. Но бригадир решительно заявлял, выслушав всех:
– Если хотим, чтобы к посевной лошади были в порядке – надо поручить их Федосье Кривошлыковой!
В деревне ведь все на виду, знают цену каждому человеку. Знали, что крестьянская закваска, полученная бабушкой в детстве, осталась на всю жизнь – сам недоешь, недоспи, а скотину (в смысле животное) обиходь вовремя! Она все делала на совесть, ей не нужно было напоминать что-то, контролировать.
Как-то привезли в Ромадан полную машину ребятишек. Сироты с оккупированной территории. Насмотревшиеся на ужасы войны, измученные дальней дорогой, наголодавшиеся, намерзшиеся, больные…
-Разбирайте!
Деревенские женщины разобрали детей по домам. Моя бабушка, у которой было две дочери, взяла мальчика, ровесника старшей, Вали. Его звали Миша, фамилия Одут, из Белоруссии. Он прижился в семье Кривошлыковых, ставшей ему родной. Михаил вырос, отслужил в армии. Жил потом в Павлодаре, но постоянно писал письма, поздравлял с праздниками, приезжал в отпуск. (На фото стоит слева.)
Родственников М. Одута так найти и не удалось, хотя моя мама пыталась ему помочь, писала запросы, обращалась на Всесоюзное радио, где после войны шла популярная передача «Найти человека», которую вела Агния Барто.
( Продолжение следует )
Любовь Бароховская
1,386 всего, 3