Любовь Бароховская: Нет ничего более важного в жизни ,чем знание своих истоков… ( продолжение)

Semeyainasy news 25 апреля, 2019 ГородИнтересные людиНовости Оставить комментарий

Семей.25.04.”Semeyainasy” –   Почти у всех моих родственников к моменту мобилизации на фронт были уже семьи, дети, был и определенный жизненный опыт, который нигде не помеха, а особенно – на войне. Опыт включает в себя и сноровку, и осмотрительность, и осторожность (не путать с трусостью!). Всего этого были лишены мальчишки, призванные со школьной скамьи, которые зачастую погибали в первом же бою. Или попадали в плен, что было еще страшнее. Хотя от плена никто не был застрахован, даже ветераны, не только новички.

Так случилось с младшим братом моей бабушки, Алексеем Тихоновичем Шапошниковым. Его воинское подразделение оказалось в окружении в районе Новороссийска.  Спасло то, что Алексей отслужил до начала войны « срочную» службу, имел определенные навыки. Сразу принял решение бежать, но опыт, “сын ошибок трудных”, подсказал, что торопиться не нужно, сначала необходимо осмотреться. Но и чересчур затягивать не годилось. Бежать нужно было, пока еще есть силы, пока не изголодался на скудном пайке.

В повести Константина Воробьева «Это мы, Господи!..» приводится «меню» советских военнопленных. Хлеб с опилками, одна буханка в 800 гр. на 12 человек. Это изделие даже трудно назвать хлебом – серый, плохо пропеченный, кислый на вкус кирпич.  «Пайки» хватало на два укуса. В обед давали «баланду» – варево, состоящее из чуть подогретой воды, забеленной отходами овсяной муки. Иногда в нее, для «навара», добавляли копыта лошадей… С такого «питания» даже совсем молодые ребята передвигались, как дряхлые старики.

Алексей понимал, что бежать днем – верная смерть. Или застрелят конвоиры, или  овчарки разорвут. Именно так закончились попытки нескольких его товарищей по несчастью. Значит, нужно дождаться ночи, а еще лучше – предутренних часов, когда крепкий сон сморит всех, в том числе и охранников, но  белесый рассвет, слегка разбавив угольную ночную темноту поможет найти верную дорогу. Уходить надо было наверняка, на  вторую попытку рассчитывать не приходилось.   Что было дальше, какие мытарства пришлось пережить – по словам его дочери Надежды, он не любил рассказывать. Думаю, что не хотел “грузить” детей тяжелыми воспоминаниями…

Затем Алексей Тихонович оказался в Белоруссии, в партизанском отряде. Сохранилась выцветшая справка, выданная Белорусским штабом партизанского движения. “Дана настоящая Шапошникову А.Т. в том, что он действительно состоял в партизанском отряде       …бригады…им. Фрунзе .. в должности…Просьба к местным органам власти оказать тов. Шапошникову содействие в устройстве на жительство и работу. Начальник отдела кадров Белорусского штаба партизанского движения (подпись).”

Среди партизан, состоящих в основном из местных жителей, сельчан, на особом счету были красноармейцы, тем более прошедшие до войны «срочную» службу в армии, умеющие обращаться со всеми видами оружия. Поэтому встретили Алексея радостно. Спасала «народных мстителей» от фашистов лесная чащоба, непроходимые белорусские леса и болота. Климат для казахстанца, конечно, непривычный. После степного раздолья, жаркого солнца – ночные туманы, росы…

В отряде Алексей был подрывником, пускал под откос вражеские эшелоны во время разгоревшейся “рельсовой войны”. Небольшими группами добирались партизаны кружным путем к железной дороге. Дождавшись момента, когда патрульные уходили в бункер погреться, ставили мину, маскируя ее, чтобы охранники при обходе не обнаружили. Бывали и неудачи, теряли товарищей. Однажды, когда закладывали взрывчатку,  напарник Алексея замешкался и не успел отбежать от насыпи на достаточное расстояние,  его накрыло взрывной волной…

Все это время, пока Алексей находился сначала в плену, а потом в белорусских лесах, он не мог написать домой и семья ничего не знала о нем. Страшно даже представить, что передумали его родители, особенно мать, пока наконец не получили долгожданную весточку…

В конце июня 1944 года произошло соединение белорусских партизанских бригад с частями Красной Армии.   Из “Приказа войскам 5-й гвардейской танковой армии от 4 июля 1945 г.” мне удалось узнать, что дальше А. Т. Шапошников продолжил службу в качестве шофера 144 отдельного автотранспортного Виленского батальона. В “Приказе…” он значится под № 37 среди награжденных медалью “За боевые заслуги”. В составе колонны автомашин Алексей был назначен для перевозки боеприпасов, ГСМ, продовольствия. ” В «Наградном листе» отмечается: « По дороге колонна была обстреляна ураганным огнем противника, но благодаря умелому маневрированию, отваги и доблести сумел вывести машину…невредимой, за что начальником колонны была объявлена благодарность.” Наградной лист подписан гвардии капитаном Романенко. Кроме того, Алексей Тихонович   был награжден медалью “Партизан Отечественной войны”.

img661 (1)

На послевоенной фотографии А. Т. Шапошников с женой Ефросиньей и дочерьми Надей и Люсей.

Еще более драматично сложилась военная судьба второго брата бабушки, Василия Тихоновича. Он был призван Бескарагайским РВК 23 июля 1941 года. С 1 сентября находился на Волховском фронте 7 армии 314 стрелковой дивизии 593 отдельного саперного батальона в должности сапера. У поэта-фронтовика Семена Гудзенко есть такие строки:

«Мне кажется, что я магнит,

Что я притягиваю мины…»

Когда я читаю это стихотворение, мне всегда кажется, что это о Василии Тихоновиче.  3 мая  1942 года при минировании местности  разрывная пуля попала в находящуюся в его руках противотанковую мину. Мина взорвалась, Василий был тяжело ранен осколками в обе руки и лицо. В результате  обе руки пришлось ампутировать, правую руку по плечо, левую – по локоть.

На мой запрос «Ампутация» привычный ко всему интернет выдал следующую информацию: «В военное время ампутация выполняется в условиях массового поступления пострадавших, не всегда в оснащенной операционной, не всегда квалифицированными хирургами, может отсутствовать анестезиологическое пособие. Фактор времени имеет первостепенное значение, соображения последующего протезирования отступают на второй план.»

Мое воображение, подпитываемое чтением произведений писателей военного поколения, Григория Бакланова, Василя Быкова, Виктора Астафьева и др., рисует следующую картину: палатка, освещенная керосиновой лампой, операционный стол, не успевающий остывать – настолько быстро на нем меняют раненных… Вместо анестезии – стакан или полстакана спирта… Стоны ожидающих своей очереди (а некоторые так и не успевают ее дождаться). Звяканье металлических осколков, пуль, вынимаемых из ран и бросаемых в таз…Окровавленные халаты врачей и медсестер, работающих без сна и отдыха…

…Долго солдат находился в тяжелом состоянии, но могучий организм выдержал. Лежа на госпитальной койке, Василий много передумал, решал, как жить дальше…Сначала не хотел возвращаться домой, чтобы не обременять собой родных. Ведь самые простые действия, которые мы выполняем не задумываясь, что называется, «на автомате», становятся совершенно непреодолимыми, если человек лишается рук. Он не может ни одеться, ни обуться, ни поесть без посторонней помощи. А ведь существуют еще и всевозможные физиологические потребности, как с ними справляться? Высокий, под два метра ростом, косая сажень в плечах, силы немерянной – Василий оказался беспомощней грудного ребенка…

img663

Фото В. Т. Шапошникова.

Об этих  раздумьях Василия Тихоновича сообщила в письме медсестра, ухаживавшая за искалеченными бойцами (писать самостоятельно он тоже, естественно, не мог). В ответ в госпиталь пришло письмо из Прииртышья, чтобы обязательно возвращался домой. Семья Шапошниковых, родители и сестры,  подставляла ему свое плечо. К сожалению, его собственная семья не выдержала испытания, жена ушла, не пожелав ухаживать за беспомощным инвалидом. Но нашлась другая женщина, учительница Зинаида Григорьевна. Итак, Василий Тихонович самым первым из Шапошниковых вернулся с фронта, но он же больше всех выживших из семьи и пострадал от войны, став инвалидом 1 группы. Однако он еще долго прожил, вырастив с Зинаидой Григорьевной сына Бориса, дождавшись внуков. Да и сын от первой жены, Игорь, не забывал его.

В “Указе Президиума Верховного Совета СССР от 6.11.1947 года о награждении орденами и медалями СССР офицерского, сержантского и рядового состава Вооруженных Сил Союза ССР” за отвагу и храбрость, проявленные в боях с немецкими захватчиками в Великой Отечественной войне в списке награжденных орденом Отечественной войны первой степени под № 68 числится Шапошников В.Т.

Этот орден стал первой из военных наград, учрежденных в годы войны. 10 апреля 1942 года И. В. Сталин приказал начальнику тыла Красной Армии генерал-полковнику А. В. Хрулеву разработать новый орден. Первоначально предполагалось, что он будет называться “За воинскую доблесть”.

Но затем новый орден решено было назвать “Отечественная война” и впервые в истории советской наградной системы учредить 1-ю и 2-ю степени. Они были идентичны и отличались только тем, что у ордена 2-ой степени красная звезда была наложена не на золотую, а на серебряную звезду. Первоначально этот орден был единственным, на сохранение которого имела право семья погибшего или умершего как памяти о подвиге в Великой Отечественной войне. Впоследствии это право было распространено на все государственные награды СССР.

Order_of_the_Patriotic_War_(1st_class).svg

Фото ордена Отечественной войны 1 степени.

В IV разделе «Истории села Мало-Владимировки», который озаглавлен «Годы Великой Отечественной войны»  Д. С. Фукс до обидного лаконичен. Всего три коротеньких абзаца посвящены этому кровопролитному периоду жизни страны, унесшему миллионы жизней. «С особой гордостью мы вспоминаем, что двое из числа односельчан – И. Н. Корнев и С. А. Елистратов – были удостоены высшего почетного звания Героя Советского Союза. Не забудем и то, как много сделали для фронта, для победы остававшиеся без сыновей, мужей и отцов наши старики, женщины и подростки. Значительно увеличилось за военные годы население М-Владимировки притоком переселенцев – немцев и чеченцев.»

Почему так кратко написано о войне, когда еще так много было участников ее и очевидцев, когда можно было собрать бесценную информацию, сейчас, к сожалению, уже утраченную? Я думаю, одной из основных причин была недооценка масштабов этого события. «Лицом к лицу лица не разглядеть. Большое видится на расстоянии…» Кроме того, зачастую стремились сознательно стереть и из индивидуальной памяти людей, и из общей памяти народа то, что принесло в каждую семью столько горя. Там, где прошли бои, старались быстрее распахать окопы и противотанковые рвы, восстановить разрушенные города и села, вернуть людей к мирному  труду.

Нужно было поставить на ноги тысячи, десятки тысяч осиротевших детей. Ведь и 9 мая далеко не сразу стали отмечать как полноценный праздник. Только в 1965 году, через 20 лет после окончания войны  9 мая был объявлен нерабочим, праздничным днем. Сколько ветеранов Великой Отечественной войны не дожили до этого, не получили полного признания своих заслуг…Да они и сами не торопились тогда делиться своими воспоминаниями, причинявшими им жгучую боль. Воспоминаниями о погибших друзьях, об увиденных разрушениях , о страданиях  женщин и детей на оккупированных территориях…

Тем большую ценность приобретают произведения писателей-фронтовиков, оставивших нам свою боль, свою память, из которых, как из мозаики, можно сложить хотя бы частичное представление о той страшной бойне, забыть которую не дано ни детям их, ни внукам.

«А почестей мы не просили,

Не ждали наград за дела.

Нам общая слава России

Солдатской наградой была.

Да много ли надо солдату,

Что знал и печаль, и успех:

По трудному счастью – на брата

Да красное знамя – на всех.»

(Григорий Поженян)

 

(Продолжение следует)

Любовь Бароховская

 1,091 всего,  6 

от Redaktor

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *