Semeyainasy Свой материал об истории села Мало – Владимировки ( Ромадана ) Давид Самойлович Фукс начинает очень поэтично: «Густой, почти не тронутый рукой человека, бор. Вековые сосны, молодые вершины которых, возможно, слышали еще властный голос Ермака, покорителя Сибири. Обширные ковыльные степи с богатым травостоем. Многочисленные озера и озерки, как в бору, так и по степи. Озера были богаты рыбой и дичью. В бору водилось много хищного зверья и птицы.» .
Но путь, который вел ко всем этим красотам, был поистине тернистым. Переселение из обжитых районов европейской части Российской империи за Урал требовало тяжелого труда и являлось серьезнейшим испытанием силы, мужества и здоровья людей. В инструкции Министерства внутренних дел говорилось, что переселенцами не могут стать «слабые духом, ленивые и неспособные к труду люди». Ведь тем, кто надумал «шукать луччего життя» предстояло путешествие в зимний период в нетопленном товарном вагоне, в страшной тесноте, жизнь, в ожидании сплава по Иртышу после его вскрытия и ледохода, в примитивных дощатых бараках, а то и в шалашах на берегу. Места на немногочисленных пароходах не хватало для всех желающих, беспалубные баржи, прицепленные к этим пароходам, не имели даже элементарного укрытия от дождя. Не удивительно, что трагический сюжет, запечатленный на картине художника-передвижника С. В. Иванова «В дороге. Смерть переселенца» является изображением события, достаточно типичного для того периода.
В книге «Переселенческая политика царского правительства и ее осуществление в Восточном Казахстане, ХVIII- нач. ХХ вв.» приводятся следующие аргументы желательности заселения степи русскими переселенцами: «…Русское земледельческое население приучит к земледелию и киргиз. …Заготовляя корм на зиму для своего скота и заботясь о нем, переселенцы приучат к этому и киргиз. …Киргизы с каждым годом беднеют, скотоводческое хозяйство не обеспечивает большую часть их и переход к оседлому земледельческому быту был бы единственным спасением от разорения и вымирания. …При развитии хлебопашества можно ожидать развития в степи фабричного и заводского дела и процветания торговли и промыслов. ».
«Гладко было на бумаге, но забыли про овраги, а по ним ходить…». Вот что получилось на практике. В докладной записке в Совет Министров Степной генерал-губернатор пишет: «Беспорядочные, неорганизованные массы переселенцев…предоставляются буквально с первых же шагов своего прибытия на волю судьбы. Беспризорные, бесприютные, нищие и изголодавшиеся, они растекаются по городу, скопляясь где попало, …ночуя…часто с грудными младенцами прямо на голой земле, под открытым небом, готовые перенести всяческие лишения и невзгоды, лишь бы ранее других попасть…в обетованную землю – долгожданный конец их многотрудного путешествия.» (Н. В. Алексеенко, «Население дореволюционного Казахстана»)
Но вернемся к работе Д. С. Фукса. В разделе «Основание села, состав переселенцев» он пишет: «Летом 1857 года около пятнадцати семейств обосновались на том самом месте, где сейчас проходит наша главная улица. (Напоминаю, что материал опубликован в 1957 году, к столетнему юбилею Ромадана) Это были Смирновы, Пономаревы, Рыжкины, Дружинины, Сальниковы, Вахонины – выходцы из малоземельных районов бывших Вятской и Пензенской губерний. От первых, временных избушек и землянок не осталось и следа. Пришельцы были искусные плотники, лес рядом, и уже через год-два стали строить капитальные дома. Три таких столетних дома стоят и поныне. Это дома В. А. Смирнова, Ф. Т. Смирновой и сестер Рыжкиных.»
Краевед отмечает, что богатые казахские баи, занимавшие эти земли, вынуждены были уступить это место. «По словам старожилов, второе название М – Владимировки – Ромадан – происходит от имени бая Рамазана, которому принадлежала занимаемая поселенцами земля. Об этих бывших баях, остававшихся еще долгое время соседями, говорят и такие наши обозначения местности, как Мусин покос, Лиманкины лога ( в бору, к северу от села).»
«В 1883 году прибыли из Воронежской губернии Шведковы , Сиверские, Ефименко, Островерховы, Шапошниковы, Слюсаревы и другие. В это время в селе насчитывалось уже около пятидесяти дворов. Эти пришельцы не совсем дружелюбно были встречены первыми поселенцами, которые уже считали эту землю искони своей и боялись, как бы им тесно не стало.
Но земли хватало, и скоро эти поселенцы породнились и смешались с первопоселенцами.»
…История, старая, как мир. Жили по соседству две семьи. В одной рос мальчик, высокий, немного застенчивый, работящий. В другой – девочка, его ровесница, симпатичная, улыбчивая, старательная. Пришла их семнадцатая весна – и они увидели друг друга словно впервые и поняли, что нет на всей огромной Земле для них никого роднее и ближе… Это были Тихон Шапошников и Анастасия Сиверская, мои прадед и прабабушка.
Семья Шапошниковых была бедной, безлошадной, как тогда выражались, несмотря на то, что ее глава, Харитон Иванович, был грамотным, уважаемым в селе человеком. К нему часто обращались с просьбами написать письмо или прошение, или, наоборот, прочитать полученное послание от родственников. Был он незаменим в случае каких-то массовых заболеваний, особенно детских болезней, которые были бичом сельских поселений того времени, так как обладал познаниями в медицине. Но все это существенно не влияло на материальное положение семьи.
В знаменитом стихотворении Н.А. Некрасова« Крестьянские дети» есть такие строки:
«А что, у отца-то большая семья?» –
«Семья-то большая, да два человека
Всего мужиков-то: отец мой да я…»
Такая же ситуация была у Шапошниковых, а ведь по правилам земельный надел выделялся по числу людей только мужского пола. Женщин и девочек в расчет не принимали, как будто они питались святым духом. Хотя женщины работали наравне с мужчинами, от темна до темна, да еще и рожать детей умудрялись. Как тут не вспомнить опять того же Н.А. Некрасова:
«Доля ты русская, долюшка женская –
Вряд ли труднее сыскать!»
В-общем , тогдашние политики, все эти Столыпины – Родзянки слыхом не слыхивали о таких привычных для нас терминах, как «гендерная политика», «дискриминация по половому признаку», «политические права женщин» и проч. А жаль! Попались бы они на язычок нынешним феминисткам – только перья бы от них полетели.
Причем, с 1883 года привилегии переселенцев были урезаны. На душу (мужскую!) полагалось лишь 10 десятин (вместо 30-ти, как было с 1868 года). Сильно не разбежишься!
Итак, жених был небогатый. Невеста к этому времени осиротела. Свадьба , понятно, была очень скромной, да и на такую заняли деньги у знакомого купца. Отдавать долг пришлось молодоженам. После свадьбы они поселились в лесу в шалаше, заготавливали древесный уголь , который тогда был совершенно незаменим .Ведь в каждой деревне имелась кузница, где изготавливались лошадиные подковы, косы, серпы, всевозможный сельскохозяйственный инвентарь. А кузнечные горны работали на древесном угле. На нем же кипятили воду в самоварах – традиционной принадлежности домашнего хозяйства как сельских, так и городских жителей.
Для Тихона это было дело привычное, он не раз помогал отцу, занимавшемуся из-за недостатка земли всевозможными деревенскими промыслами. А Анастасия с первых дней семейной жизни во всем поддерживала мужа. Первоначально выкопали большую яму в форме лодки. Дно ее хорошенько утоптали ногами, чтобы образующийся уголь не смешивался с землей. Затем развели костер в ней из мелких веток, постепенно добавляя более крупные. Когда костер хорошо разгорелся, добавили заранее подготовленные дрова – ошкуренные, напиленные на небольшие чурки. Заполнили яму доверху, накрыли травой, листьями, сверху засыпали землей и утрамбовали. Там дрова находились без доступа воздуха довольно длительное время, постепенно превращаясь в древесный уголь. Вот так провели свой медовый месяц мои прабабушка и прадедушка. А вы говорите – Таиланд, Мальдивы!
(Использованы воспоминания Л. И. Бабчаник и Н. А. Зубенко)
Продолжение следует.
Любовь Бароховская
Фото из открытых источников
968 всего, 3