В связи с этим наша редакция решила изучить вопрос влияния международных санкций на ядерную отрасль Казахстана и записать интервью со специалистом в сфере международных экономических взаимоотношений.
Данное интервью подготовил украинский журналист Григорий Пырлик, с которым мы регулярно сотрудничаем. В гостях у нашего издания сегодня…
— Украина призывала ввести персональные санкции против руководства “Росатома” как минимум с 2023 года. Мы видим, что американская сторона решилась на это только сейчас. Как вы можете объяснить, почему?
— Здесь надо понимать, что у России есть определенная монополия на производство ядерного топлива, она занимает очень значительную долю.
До определенного момента западные страны, так же как, например, Германия рассчитывала покупать газ постоянно у России, так же и США, и Европейский Союз рассчитывали покупать ядерное топливо у России. Как результат, у них возникла зависимость. И только в 2023 году начали приниматься решения, чтобы уменьшить эту зависимость, а именно проинвестировать в производство собственного ядерного топлива. А этот процесс достаточно долгий, продлится не один год, но все же он начался. И тогда были введены определенные ограничения в 2023 году по поводу ядерных программ “Росатома”. Эта мера есть в пакете санкций американских.
Сказать, что “Росатом” был постоянно в особой ситуации и к нему не применяли никаких шагов мы не можем. Но персональные санкции, учитывая то, что “Росатому” надо вести переговоры, в частности, подписывать определенные документы, потому что сотрудничество продолжалось, потому что еще раз подчеркиваю, у Запада не было альтернативы, где можно еще покупать атомные электростанции — то соответственно санкции не вводились.
В европейских странах, которые ранее относились к зоне советского влияния, построены атомные электростанции, которые критически зависят от “Росатома”. И, в частности, именно это приводит к тому, что постоянно в европейский пакет санкций ограничения по отношению к “Росатому” не попадают”. Это блокируется и говорится о не только энергетической независимости, но и об и энергетической безопасности. Почему? Потому что если что-то произойдет на этих атомных электростанциях, то единственная страна, которая может помочь — это Россия. Поэтому европейцы не вводят санкции.
Европейский союз ищет возможности для ослабления зависимости от российского топлива.
В феврале 2024 года на форуме энергетики при исследовательском институте Оксфорда отметили, что некоторые страны Восточной Европы (Финляндия, Чехия, Словакия, Венгрия, Болгария) зависят от поставок российского топлива на АЭС, так как они используют советские реакторы (ВВЭР), которым необходимо топливо, произведенное по российским стандартам. Но пришли к выводу, что затратные исследования и производство не стоят этого.
Топливо на восточноевропейские атомные станции с реакторами типа ВВЭР могут поставлять две компании: американская Westinghouse и французская Framatome, у которой есть лицензия на поставку российского топлива. Но, к примеру, в случае с французской компанией, зависимости от российского топлива никуда не исчезает.
Американцы санкции вводят, потому что у них есть зависимость только только по ядерному топливу.
Почему сейчас? Давайте говорить откровенно: просто Байден, понимая, что уже уходит, а Демократическая партия теряет большинство в законодательных органах, Сенате, Конгрессе, решил таким образом максимально ввести разнообразные ограничения для того, чтобы Трамп был в сложной ситуации.
С одной стороны, это более сильная позиция для переговоров, потому что действуют санкции, а с другой стороны теперь уже просто так снять будет невозможно эти ограничения. Поэтому Байден ввел санкции в конце своей каденции именно для того, чтобы с этими вопросами разбирался Трамп.
С августа 2024 года в США действует закон о запрете импорта урана из России. Сейчас правительство США проверяет поступающий уран из Китая на предмет обхода запрета импорта урана из России.
При этом закон разрешает закупку обогащенного урана у России до начала 2028 года, если Минэнерго США определит, что существует угроза национальным интересам США или риск сбоя поставок из-за невозможности найти альтернативные источники.
— Вы сказали о критической зависимости атомных станций в Европе. В Украину тоже на АЭС до начала войны в 2014 году поставлялось ядерное топливо из России. Затем произошла постепенная трансформация на топливо западного производства.
— Вы помните, сколько это заняло? Процесс длился более пяти лет. То есть просто так заменить невозможно. Есть определенное время, когда отключается атомная электростанция на соответствующий ремонт, проводятся необходимые действия, процедуры и так далее, запуски, пробные запуски, технологические запуски. То есть другими словами, теоретически это возможно, а практически — сложно. И есть зависимость всего мира, потому что ядерное топливо производят преимущественно россияне. Больше половины в общей структуре. И это покупают США, это покупает Европейский Союз. Для Украины, для одной страны, исключение можно сделать. А вот перевести все атомные электростанции, которые находятся сейчас за рубежом, но их обслуживает “Росатом”, невозможно. У вас нет топлива. Просто. Нет топлива для этого. Поэтому это растянутый процесс.
Казахстан, кстати, имеет крупнейшие залежи урановой руды, но не перерабатывает ее в топливо. Руда идет в Россию, а Россия перерабатывает, и Россия фактически таким образом осуществляет влияние на покупателей.
Россия стала лидером ядерного сектора не только из-за экспорта ядерных технологий, но и из-за экспорта обогащенного урана. Произошло это несмотря на то, что доля мировой добычи у России – 6%.
Это стало возможным благодаря урановым запасам Казахстана, которые и стали фундаментом российской ядерной экспансии, так как Казахстан для России – основной поставщик природного урана, который в рамках международных соглашений обогащать в Казахстане не могут.
14 крупнейших компаний добывает ежегодно чуть больше 20 000 тонн урана.
5755 из этих 20000 тонн принадлежит российским компаниям. Для сравнения в самой РФ производится ежегодно около 2600 тонн урана. То есть в Казахстане Росатом добывает 2/3 от своего годового производства урана.
14 крупнейших компаний владеют примерно 630 000 тонн запасов урана в Казахстане.
— От руководства “Росатома” уже была реакция относительно персональных санкций. Заявили, что на работу компании они не повлияют, менеджмент не планирует каких-то изменений, поскольку санкции введены против граждан. По вашему мнению, повлияют ли ограничения именно на работу корпорации? И в чем вы видите?
— Будет сворачивание деятельности там, где это возможно. Если у вас уже работает соответствующая атомная электростанция, то у вас выбора нет. Вы будете с подстанционными лицами подписывать договоры. Я имею в виду не США, а другие страны.
Но, если у вас происходит строительство, то вы столкнетесь с тем, что вам не будут поставлять, вам не будут подписывать соглашения и все остальное. То есть это остановит дальнейшую экспансию “Росатома” по строительству атомных электростанций в других странах. Это ограничит деятельность “Росатома”. И плюс, так как санкции персональные, то это и ограничение их счетов, это ограничение их собственности, это и ограничение осуществления транзакций. Следовательно, ограничат их бизнес-активность.
— То есть я правильно понимаю, что, если мы возьмем Казахстан, где “Росатом” планировал строить атомные станции, то теперь из-за санкций он не сможет этого сделать и принять участие в проекте?
— Здесь вопрос к Казахстану, насколько он готов сотрудничать, потому что Россия хочет и будет продвигать эти проекты однозначно. Казахстан должен понимать риски, в том числе и вторичных санкций, если будет продолжать сотрудничество, помогать фактически этим людям обходить санкции.
Еще раз, санкции персональные, то есть, если брать в целом, ограничения только касаются определенных договоров и так далее. Возможно, найдут какую-то дочернюю структуру, которая подпишет, которая не попала под санкции, и тогда, соответственно будет функционирование. Это лишь предположение, я не могу сказать, что такой вариант событий однозначно будет.
— И соответственно, из-за зависимости многих стран от “Росатома”, от российского топлива, получается, что санкции против самой структуры, не персональные, а конкретные уже против корпорации, мы будем ждать еще долго?
– Я бы так не сказал, потому что уже выделены миллиарды долларов на то, чтобы построить необходимые мощности для производства ядерного топлива. Если не ошибаюсь, проект рассчитан до 2027 года. И после этого момента, когда зависимость уменьшится, Россию будут вытеснять с рынка.
ИЛЬЯ БАРОХОВСКИЙ (комментарии редакции)
Редакция “СЕМЕЙ АЙНАСЫ”.